←Помощь блоггеру→
Проблематика института государства изначально относится к разделу политических наук. вот уже много поколений ученые-экономисты пытаются разобраться в вопросе о месте, роли и функциях государства с точки зрения развития общества и экономики. Учитывая неоднозначность отношения общества к органам власти, среди людей часто возникают критические мнения, схожие с изречением, приписываемым одному из президентов США дж. Адамсу: «Счастье общества есть конец правительства».
Модель доброго диктатора, или Экономика Робин Гуда
простейшая теоретическая модель правительства1, известная как «модель доброго диктатора», представлена практически во всех стандартных учебниках микроэкономики. «Добрый», потому что его единственной целью является максимизация общественного благосостояния, «диктатор», потому что для достижения этой цели он использует любые, в том числе и диктаторские, методы перераспределения богатства. Модели подобного сорта носят название нормативных (чисто теоретических), поскольку отвечают на вопрос «как должно быть?»2 Другой тип моделей пытается выстроить какие-то закономерности на базе тех или иных эмпирических данных (как правило, отрывочных, неточных и неполных), то есть описывают явление «как есть». Этот тип моделей относится к так называемым позитивным моделям.
В дальнейшем мы вкратце остановимся на некоторых основных нормативных моделях государства. Почему? Такие нормативные модели играют роль несколько очищенных от второстепенных деталей (естественно, на взгляд и вкус исследователя) идеализированных теоретических конструкций, охватывающих главные черты изучаемого экономического явления или процесса. Соответственно, подобная абстрактная модель служит нулевой точкой отсчета при анализе реального экономического явления («бенчмарком»), тем более что в отличие от естественных наук в экономической науке понятия «воспроизводимый эксперимент» не существует. Попутно приведем в обоснование Спинозу, который писал, что «…понятие собаки не лает, но, тем не менее, оно полезно для понимания реальной жизни, где собаки лают и даже кусаются, если мы понимаем, как этим понятием пользоваться…»3.
Исходными положениями модели «доброго диктатора»4 являются:
• Общественное благосостояние есть простая сумма полезностей потребления каждого члена общества. На формальном языке это означает, что функция общественного благосостояния Бергсона–Самуэльсона является аддитивной функцией полезности членов общества.
• Убывающая предельная полезность по доходу означает, что полезность каждого следующего дополнительного тенге сверх имеющейся на текущий момент суммы дохода уменьшается в относительном выражении. Скажем так, если вы получили дополнительный доход в 1 тенге сверх суммы 100 тенге, то вы счастливы больше, чем в случае, когда дополнительный доход составит тот же 1 тенге, но сверх суммы в 1000 тенге.
• Наконец, индивидуальные полезности одинаковы по доходу – т.е., если вы имеете одинаковые доходы, то вы одинаково счастливы. Любопытно, что при таких вполне разумных предположениях (с точки зрения интересов общества и общественного благосостояния) мы получаем поразительный результат, что общественное благосостояние максимально при условии полного равенства распределения доходов в обществе – нормативное обоснование полной «социалистической» уравниловки в обществе5.
Вернемся к вопросу о власти (не по Ленину!). Рассмотрим простейший пример рыночной экономики, состоящей всего их двух агентов – продавца и покупателя. Они осуществляют сделку купли-продажи между собой. Исходя из житейской логики (а наиболее разумна в экономике всегда логика здравого смысла), их поведение при этом будет следующим – «продать дороже, купить дешевле». На неформальном языке это можно выразить так, что каждый попытается «надуть» другого. Вопрос – как обеспечить справедливость обмена? Ответ – нужен третий (естественно, независимый), который защищает права обоих6, обеспечивая тем самым справедливость и эффективность рыночной сделки. Таковым третьим и принято считать в нормативной теории правительство. В стандартном неоклассическом подходе предполагается, что правительство необходимо для исправления так называемых «провалов рынка» (например, того, который присутствует в рассмотренной выше сделке купли-продажи).
Теперь можно сформулировать, что власть – это способность некоторых участников рынка делать больше, чем просто откликаться и реагировать на некие обезличенные цены7. Права же собственности уже сами по себе являются некоей формой власти, поскольку определяют, кто, что и кому должен делать, каким образом, когда, как и при каких условиях. На рынке происходит обмен социально определенными и защищенными правами, которые предоставлены властью. Отсюда процессы определения прав собственности должны быть завершены до начала рыночных взаимодействий. Таким образом, будем считать, что на данном уровне рассмотрения необходимость существования института государства в экономике становится понятной.
Что есть государство?
Согласно Д. Норту8 государство – это организация, обладающая сравнительными преимуществами в осуществлении насилия, распространяющимися на географический район, чьи границы определены его способностью облагать налогом подданных. В силу осуществления государством (правительством) различных действий и функций (принудительных, регулирующих, оказывающих услуги) мы можем, таким образом, определить государство как систему институтов власти и управления, поддерживающих стабильность общества и участвующих в осуществлении институциональных преобразований.
Еще одной особенностью, характеризующей наличие государства как экономического института, обладающего значительной властью, является так называемое рентоориентирован-ное поведение различных экономических агентов. Их усилия, направленные на получение исключительных преимуществ с помощью государства, называются поиском ренты9. Теория поиска ренты разработана Р. Толлисоном, Дж. Бьюкененом, Г. Таллоком и др.10 Таким образом, имеем перераспределение, когда одни экономические субъекты выигрывают за счет других с помощью государства (например, получение привилегированного положения на рынке, эксклюзивные импортные квоты и т.п.). Ясно, что в этом случае ресурсы расходуются на цели, связанные с обеспечением перераспределения (финансирование политических партий, лоббирование, взятки), и не носят производительного характера. Соответственно, такие затраты не приносят социальных выгод и являются чистыми потерями с точки зрения общественного благосостояния.
Итак, необходимость правительства связана с необходимостью исправления «провалов рынка» (неэффективность «невидимой руки» рынка), однако не всегда «видимая рука» правительства будет лучше справляться с этой проблемой, так как собственно исправления направлены на нерыночные «продукты». Отсюда и возникает потребность в изучении нормативных моделей государства, позволяющих смоделировать те или иные аспекты, связанные с природой и «провалами государства». Существует два основных подхода, анализирующих природу государства – так называемые контрактная и эксплуататорская11 теории12.
Контрактная теория рассматривает экономическую систему как экономику обмена, в рамках которой государство играет роль агента, максимизирующего общественное благосостояние путем установления относительных цен. Следовательно, его функционирование связано с формированием эффективных прав собственности, способствованием экономическому росту и эффективным распределением ресурсов экономики.
Эксплуататорская теория рассматривает государство как совокупность агентов, образующих некую группу (класс), которые имеют своей главной целью извлечение ренты из граждан и экономических агентов в свою пользу. Отсюда, права собственности формируются так, чтобы максимизировать получаемый доход вне зависимости от воздействия политики, проводимой государством, на общественное благосостояние общества.
Модель контрактного государства
Рассмотрим простую модель контрактного государства, базирующегося на контракте между правителем и гражданами со следующими отличительными чертами.
• Правитель ведет себя как собственник. Т.е. он продает или поставляет за вознаграждение защиту и правосудие, включая защиту прав собственности и контрактных прав. Вознаграждением являются собираемые налоги.
• Правитель обладает всей полнотой власти. Предполагается беспрекословное послушание ему всех подданных, в том числе право требования и получения произвольно устанавливаемых сборов со своих подданных. При этом правитель ведет себя как дискриминирующий монополист, разделяя группы подданных по уровню дохода с целью максимизации своего дохода.
• Ограничения со стороны подданных на правителя охватывают два типа издержек. Первые называются издержками выхода и представляют собой стоимость того, что подданный сменит гражданство, переберется в другую страну и устроится там. Второй тип называется издержками смены правителя и представляет собой стоимость того, что подданные сумеют сменить своего правителя.
Отсюда, уровень монопольной власти правителя определяется наличием внешних и внутренних политических заменителей для экономических агентов. В обмен на налоги (которые должны быть определены до начала какой-либо экономической деятельности), правитель предоставляет две основных услуги – писаные (конституцию) или неписаные правила игры и общественные блага.
Обеспечение правил игры направлено на достижение двух основных целей:
1) определение фундаментальных правил конкуренции и кооперации, которые закрепляют права собственности, максимизирующие монопольную ренту правителя;
2) снижение транзакционных из-держек13 функционирования экономики для обеспечения роста выпуска и соответствующей максимизации налоговых поступлений.
Но между этими целями имеется противоречие – минимизация транзакционных издержек предполагает установление эффективных прав собственности, в то время как максимизация ренты правителя подразумевает правила, не согласующиеся с принципом эффективности.
Предоставление общественных, а также полуобщественных благ направлено на снижение транзакционных издержек (типа составления и спецификации контрактов, принуждения к их исполнению и т.п.).
В простейшем случае правитель имеет два ограничения. О первом, включающем в себя издержки выхода подданных и смены правителя, которое может быть названо уровнем внешней и внутренней политической конкуренции, мы уже говорили выше. Второе ограничение представляет собственные транзакционные издержки правителя и охватывает:
• агентские издержки – издержки мониторинга и контроля над бюрократами для обеспечения неразворовывания достояния правителя и надлежащей реализации его воли;
• информационные издержки – издержки сбора информации о производственной и социальной деятельности подданных для обеспечения максимизации ренты правителя (статистические, социологические, разведывательные, налоговые и другие службы);
• издержки измерения, связанные с многообразием видов производственной деятельности экономических агентов.
С учетом этих ограничений правитель вынужден не максимизировать свою ренту в абсолютном выражении, а идти на такой набор прав, который наиболее благоприятствует самым опасным (с точки зрения правителя) группам агентов – тем, которые имеют достаточно низкие значения издержек смены правителя и выхода подданных.
Для иллюстрации представим себе общество, состоящее из правителя, группы элит (созданных правителем или тех, в состав которых он входит) и основной массы (небогатого населения). Элиты обладают достаточной экономической и определенной политической мощью. В определенном смысле элиты можно рассматривать как своего рода группы специальных интересов, создающих так называемые «клубные блага» для членов, входящих в эти клубы (элиты). Ясно, что издержки координации в силу общности и спаянности интересов у этих элит невысокие в отличие от издержек координации основной массы населения. Правитель специфицирует права собственности таким образом, чтобы максимизировать свою ренту. В историческом плане таковым являлось предоставление права на определенный значимый ресурс – в рабовладельческом обществе, скажем, это было право на личность (человека), в других случаях это были права на землю, воду, а в новейшее время в качестве значимого ресурса часто выступает капитал. В случае капитала как ресурса, учитывая его мобильность в современном обществе, издержки выхода из «подданства» для элит могут быть сравнительно невысокими (выход может выступать в виде перетока капитала). Издержки смены правителя в ситуации растущей мощи элит также могут стать незначительными (а в случае конфликта интересов и вовсе привести к смене правителя). Ясно, что в этих условиях правитель не заинтересован в конфликтах с элитами и не будет особенно «напрягать» их из-за низких упомянутых издержек, обеспечивая им благоприятный правовой режим (типа легализации капитала и собственности) и «делясь» с ними частью своей ренты. Следовательно, основное бремя «рентных выплат» в подобных условиях ложится на основную небогатую массу населения, которое имеет достаточно высокие как координационные издержки (для защиты своих прав), так и значительные размеры издержек выхода из подданства и издержек смены правителя.
Аналогично обеспечение эффективных прав собственности, способствующее большему росту производства, но связанное с меньшими налоговыми поступлениями, побуждает правителя предпочесть, исходя из описанных ограничений, установление неэффективных прав собственности, что обусловлено высокими издержками мониторинга и сбора налогов. Отсюда, правителю часто выгоднее монопольное положение какого-либо «сильного клана» или группы кланов (элит), нежели обеспечение конкурентной экономической среды.
Что происходит в этой простой модели, когда правитель намерен максимизировать свою монопольную ренту при условиях экзогенной ставки налога и контроле только над занятостью в государственном секторе? Оказывается, что оптимальное для правителя значение занятых государственных чиновников будет всегда меньше того значения занятости в государственном секторе, при котором максимизируется объем выпуска. Таким образом, максимизация правителем своей ренты будет обуславливать недопроизводство «правопорядка»14.
Другим возможным эффектом в рамках данной модели (Финдли– Уилсона) является разрастание государственного аппарата вследствие «оппортунистического поведения» государственной бюрократии (в виде «произвола чиновников»), которое приводит к рассеиванию ренты правителя. Здесь при ставке налога, превышающей оптимальное значение (обусловленное «оппортунизмом» чиновников), даже равенство доходов и расходов правителя (полное рассеивание ренты правителя) не обеспечивает максимизации объема производства. В результате имеем перепроизводство «правопорядка».
Модель «оседлого бандита»
В рамках эксплуататорской теории государства15 рассмотрим модель «оседлого бандита» Мак-Гира– Олсона16. Государство в этой модели представляется в виде «оседлого, или стационарного бандита», который предполагает обирать своих подданных достаточно длительный период (долгосрочно). Этим он отличается от «бандита-гастролера, или нестационарного бандита», целью которого является максимизация своей добычи в краткосрочном плане – соответственно, его не волнуют вопросы выживания ограбленных им граждан. Оседлый же бандит заинтересован как в том, чтобы его «подданные» имели хотя бы минимальные возможности поддерживать свое существование и заниматься производством, так, впрочем, и в том, чтобы у них сохранялись стимулы к развитию производства. Отсюда следует, что такой правитель-бандит должен «грабить» своих подданных только в той степени, чтобы оставшихся у них после «грабежа» средств хватало бы для жизнедеятельности и сохранения стимулов к ведению хозяйства. Помимо этого для обеспечения стабильности получения «доходов» со своих подданных «оседлый бандит» должен позаботиться о пресечении конкуренции на своей территории со стороны других стационарных и нестационарных бандитов. Дополнительно он должен препятствовать обиранию одних своих подданных другими. По сути, это означает, что данный правитель-бандит для обеспечения долгосрочной стабильности получения своих доходов вынужден гарантировать подданным определенную защиту прав собственности. Фактически «оседлый бандит» заключает с захваченным им обществом некий контракт, в котором он в обмен на «платежи» обеспечивает подданным защиту прав их собственности (нечто вроде «бандитского охранного агентства»). Как это выглядит? Это означает:
а) создание системы формальных правил спецификации прав собственности;
б) формирование системы информирования граждан об этих правилах;
в) создание структур, контролирующих выполнение этих правил, выявляющих и наказывающих нарушителей.
Таким образом, у «бандита-гастролера» и «оседлого бандита» различаются не только горизонты планирования (краткосрочный в первом случае и долгосрочный – во втором), но и существенно различны структуры доходов и расходов. Поскольку «бандит-гастролер» максимизирует свой краткосрочный доход, то он инвестирует свои средства прежде всего в технологии перераспределения (например, в военные или технологии запугивания). «Оседлый» же бандит в силу того, что ему необходимо поддерживать питающую его производственную базу, будет теперь инвестировать не только в перераспределительные технологии, но и в обеспечение определенного правового (с его точки зрения) порядка, «защищая» права собственности своих подданных. Аналогично у такого бандита-правителя меняется и структура расходов. Часть собранных налогов он вынужден тратить на поддержание порядка (пункты а, б, в, приведенные выше).
Простая формальная модель Мак-Гира–Олсона представляет координационные и мотивационные последствия существования государства, препятствующие достижению Парето-эффективного состояния экономики.
В данной модели потенциальный17 и фактический выпуск в экономике зависят от единственного фактора производства – «правопорядка». Решение об уровне затрат на «правопорядок» правитель принимает вне зависимости от «налоговой» ставки. Далее «оседлый бандит» решает оптимизационную задачу и определяет оптимальную ставку «налога», которая максимизирует его ренту. В результате получаем, что при росте издержек по налогу на единицу выпуск уменьшается ровно на единицу (в этом случае говорят, что предельные издержки по налогу и выпуску одинаковы и противоположны по знаку). Кроме того, предельный по затратам на «правопорядок» фактический выпуск обратно пропорционален ставке «налога». Последнее можно назвать коэффициентом альтернативного выбора между ставкой и «правопорядком».
Что будет происходить, если выбраны неоптимальные значения ставок «налога»? При отклонении ставки от оптимальной будет наблюдаться уменьшение собираемых правителем-бандитом «налогов» (общая величина дохода «оседлого бандита»). При увеличении ставки будут уменьшаться соответственно также рента «оседлого бандита», его затраты на «правопорядок» и величина располагаемого дохода «подданных». При уменьшении ставки будет наблюдаться некоторое повышение фактического выпуска и затрат на «правопорядок», но этот прирост превышает прирост общего дохода бандита, что приводит к падению его ренты.
Общий вывод, который можно сделать из рассмотрения простой модели «оседлого бандита» Мак-Гира–Олсона, заключается в том, что «оседлый бандит» (несмотря на свою бандитскую сущность) в силу различных ограничений, решая задачу максимизации своей ренты, вынужден ограничивать себя как в фискальном смысле, так и предоставить своим подданным определенное и гарантированное количество «правопорядка» (существует как бы некая «невидимая рука», вынуждающая его это сделать).
Современные модели государства
Когда государство становится хищническим?18 Хищническое поведение связано с «недопредложением» общественных благ. Если политика, поддерживающая экономическое развитие (строительство инфраструктуры или поддержка торговли) и хорошие институты (охрана прав собственности или эффективная бюрократия) не согласованы с обеспечением политического статус-кво, то это дает стимул элитам быть хищническими, хотя они могут и доминироваться издержками такого хищничества. Если издержки высоки, то элиты могут поддерживать развитие и отвечать на угрозы своей власти другими способами. Анализ показывает, что хищническое поведение возникает в обществах, которые имеют следующие отличительные черты:
• высокие выгоды от обладания властью;
• хорошая оснащенность природными ресурсами;
• плохая оснащенность факторами, дополняющими общественные инвестиции (человеческий капитал);
• внутренне присущая нестабильность вследствие, скажем, нелигитимности власти или высокой политической мобилизации общества.
Одной из возможных идей является то, что равновесные экономические институты есть результат проявления политической власти де-юре и де-факто19. Изменения политических институтов (например, переход от недемократического режима к демократии) изменяют распределение власти де-юре, но элиты могут усилить свои инвестиции во власть де-факто (лоббирование или парамилитаристские силы), чтобы частично или полностью возместить потерю власти де-юре. Равновесные изменения в политических институтах не влияют на равновесное распределение экономических институтов, приводя к частной форме устойчивости равновесных институтов. После расширения модели путем введения пределов проявления власти де-факто элитами в демократии или путем издержек изменения экономических институтов равновесие принимает форму Марковского процесса с переключением в зависимости от состояния. Наконец, когда изменение политических институтов по сравнению с экономическими более затруднено, модель приводит к так называемой «захваченной» демократии, посредством которой демократический режим может выжить, но будет выбирать экономические институты в пользу элит.
Когда развитие приводит к росту неравенства в обществе, это может индуцировать политическую нестабильность и принудить к демократизации политические элиты20. Демократизация приводит к институциональным изменениям, которые поддерживают перераспределение и уменьшают неравенство. Оказывается, что развитие может быть связано с двумя типами недемократических «путей»:
• «автократическая катастрофа» (бедствие, несчастье) с высокой степенью неравенства и низким уровнем производства;
• «Восточно-Азиатское чудо» с низким неравенством и высоким выпуском.
Такие пути возникают вследствие того, что неравенство не растет с развитием или же из-за низкой политической мобилизации.
При моделировании роста в диктаторствах, сталкивающихся в каждый период с вероятностью внутренней политической катастрофы, которая может уничтожить всякую способность режима к извлечению богатства, выявлено следующее21. Размеры домашнего капитала определяют точку бифуркации, определяющую либо экономический рост, либо спад. С низким уровнем домашнего капитала диктатор расхищает ресурсы страны, и экономика в спаде. С высоким начальным уровнем домашнего капитала экономика, в конечном счете, растет быстрее, чем это необходимо в социальном оптимуме. Последний эффект и может объяснять успехи «азиатских тигров».
Что определяет взаимодействие и взаимоотношения автократических правителей и элит, в том числе и созданных правителями?22 Возможность предательства ближайшими советниками представляет опасность для всех автократов, поскольку более информированные советники способны более различать и заговорщиков, что делает их более опасными с точки зрения диктатора. Во избежание этой угрозы, особенно в случае слабости и уязвимости, диктаторы жертвуют компетентностью агентов, выбирая посредственных, но верных советников. Одной из причин, по которым в демократиях можно найти более талантливых советников, является неспособность диктатора взять на себя обязательство по применению оптимального наказания (но это не казнь) для тех, кто безуспешно пытался отстранить его от власти. Более того, использование стимулирующих контрактов со стороны диктатора ограничено тем, что награды зависят от желания диктатора выполнять взятые обязательства, а наказания - от того, выжил ли диктатор.
Бахыт Кайракбай - Модели государства в теоретической экономике (публикация в №3/2008. Журнал Экономические стратегии - Центральная Азия)
Теория осёдлого бандита 
ПОВТОРЕНИЕ - МАТЬ УЧЕНИЯ.
![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
salatau
Кстати: МЕСТОВ НЕТ!
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
10. Ямайско-британская мафия (Yardies gang)
призвал НАТО воздержаться от провокационных действий в ответ на российские действия в отношении Грузии, сообщает в четверг британский телеканал «Скай ньюз». Это заявление прозвучало перед началом неформальной встречи министров обороны стран НАТО в Лондоне, на которой обсуждается вопрос об ответе на постконфликтные вызовы России.