![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
![[community profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/community.png)
Может, кто-то разгадает, в чем тут дело, да и мне сообщит.

В.А. Трефилов
Кстати, да! Спрашивается вопрос:
Откуда у Маркса столь разгульное и вместе с тем тонкое знание русской (россиiйской) исторiи?
Днём с огнем таких подробностей в наших даже самых капитальных трудах не найдёшь!
То-то эта работа Маркса была фактически запрещена в СССР, хотя Ленин ее даже в энциклопедическом очерке "Карл Маркс" помянул (в библиографии), видимо, не читавши. Иначе бы он совсем другой очерк написал...
Отдельные совсем осмелевшие советские историки выдергивали из этого марксова опуса пару хлёстких фраз со ссылкой на Маркса, но без подробностей.
Я вот тоже хорош: прочитал в красочной детской хрестоматии стихи Пушкина "Румяной зарёю покрылся восток", восхищнулся, и стал искать полный взрослый текст.
До сих пор не нашёл.
Помогите.©salatau, :( 2013
* * *
На майдані коло церкви
революція іде.
— Хай чабан! — усі гукнули,—
за отамана буде.
( Read more... )
Кстати, да!
Правильное произношение: Павло́ Тычи́наА межdжу прочим, всё это ни что иное, как бриллиантовая классика украинской поэзии. В шестом классе (1961-1962 гг) мы наизусть проходили. Напрочь!
До сих пор в голове сидит эта великая прекрасная поэзия... Часами могу цытировать наизусть!..
Теперь ясно: своим намекали, остальным людям голову дурили и перед москалямы маскировались!
Кому верить???
Но только не себе!
А им - тем более!©salatau, :( 2013
Я вспомнил их, и вот они пришли. Один в лохмотьях был, безбров и черен. Схоластику отверг он, непокорен, за что и осужден был, опозорен и, говорят, не избежал петли. То был Вийон. Второй был пьян и вздорен. Блаженненького под руки вели, а он взывал: "Пречистая, внемли! Житейский путь мой каменист и торен. Кабатчикам попал я в кабалу. Нордау Макса принял я хулу, да и его ли только одного!" То был Верлен. А спутник у него был юн, насмешлив, ангелообразен, и всякое творил он волшебство, чтоб все кругом сияло и цвело: слезу, плевок и битое стекло преображал в звезду, в цветок, в алмаз он и в серебро. То был Артюр Рембо. И может быть, толпились позади еще другие, смутные для взгляда, пришедшие из рая либо ада. И не успел спросить я, что им надо, как слышу я в ответ:
- Переводи!
А я сказал:
- Но я в двадцатом веке живу, как вам известно, господа. Пекусь о современном человеке. Мне некогда. Вот вы пришли сюда, а вслед за вами римляне и греки, а может быть, этруски и ацтеки пожалуют. Что делать мне тогда? Да вообще и стоит ли труда? Вот ты, Вийон, коль за тебя я сяду и, например, хоть о Большой Марго переведу как следует балладу, произнесет редактор: "О-го-го! Ведь это же сплошное неприличье". Он кое-что смягчить предложит мне. Но не предам твоей сатиры бич я редакционных ножниц тупизне! Я не замажу кистью штукатура готическую живопись твою! А "Иностранная литература", я от тебя, Рембо, не утаю, дала недавно про тебя, Артюра, и переводчиков твоих статью[*]: зачем обратно на земные тропы они свели твой образ неземной подробностью ненужной и дурной, что ты, корабль свой оснастив хлмельной и космос рассмотрев без телескопа, вдруг, будто бы мальчишка озорной, задумал оросить гелиотропы, на свежий воздух выйдя из пивной. И я не говорю уж о Верлене,- как надо понимать его псалмы, как вывести несчастного из тьмы противоречий? Дверь его тюрьмы раскрыть! Простить ему все преступленья: его лирическое исступленье, его накал до белого каленья! Пускай берут иные поколенья ответственность такую, а не мы!
Нет, господа, коварных ваших строчек да не переведет моя рука, понеже ввысь стремлюсь за облака, вперед гляжу в грядущие века. И вообще, какой я переводчик! Пусть уж другие и еще разочек переведут, пригладив вас слегка.
Но если бы, презрев все устрашенья, не сглаживая острые углы, я перевел вас,- все-таки мишенью я стал бы для критической стрелы, и не какой-то куро-петушиной, но оперенной дьявольски умно: доказано бы было все равно, что только грежу точности вершиной, но не кибернетической машиной, а мною это переведено, что в текст чужой свои вложил я ноты, к чужим свои прибавил я грехи, и в результате вдумчивой работы я все ж модернизировал стихи. И это верно, братья иностранцы, хоть и внимаю вашим голосам, но изгибаться, точно дама в танце, как в данс-макабре или контрдансе, передавать тончайшие нюансы Средневековья или Ренессанса - в том преуспеть я не имею шанса, я не могу, я существую сам!
Я не могу дословно и буквально как попугай вам вторить какаду! Пусть созданное вами гениально, по-своему я все переведу, и на меня жестокую облаву затеет ополченье толмачей: мол, тать в ночи, он исказил лукаво значение классических речей.
Тут слышу я:
- Дерзай! Имеешь право. И в наше время этаких вещей не избегали. Антокольский Павел пусть поворчит, но это не беда. Кто своего в чужое не добавил? Так поступали всюду и всегда! Любой из нас имеет основанье добавить, беспристрастие храня, в чужую скорбь свое негодованье, в чужое тленье - своего огня. А коль простак взялся бы за работу, добавил бы в чужие он труды: трудолюбив - так собственного пота, ленив - так просто-напросто воды!
__________
[*] Журнал "Иностранная литература", 1962, No 2.
© И де-ло ка-са-ет-ся не толь-ко пе-ре-во-дов..................................
Сергей Потехин
Cтихи из сиреневой тетради
Во поле берёза стояла,
Никому она не мешала.
Некому её заломать…
Было бы о чём горевать.
Во поле берёза стояла,
На глаза Антишке попала.
Взял мужик пилу да топор,
Перевёз березу во двор.
Чисто поле дождичек мочит,
Во поле белеет пенёчек.
На пеньке сидит старичок,
Курит старичок табачок.
Плачет и глядит на опилки.
Дерево росло на могилке…
В ней лежит любовь старика,
Первая любовь на века.
Всё могло пойти по-другому.
Бросилась красавица в омут…
Отыскался враг лиходей,
Поступил без совести с ней.
Старушонки глаз не закрыли,
Во поле девчонку зарыли:
«Спи, Анютка, спи, почивай,
Не ходи с парнями в сарай!»
А она любила Ивана,
Всей душой, до слёз, без обмана.
Жизнь её разбита была,
Во поле берёза росла.
Посадил Иванко берёзку,
В рот ещё не брав папироску.
На пеньке сидит старичок,
Курит старичок табачок.
Во поле берёза стояла.
………………………….
Лю-ли, лю, ли стояла.
МОЙ КОММЕНТАРИЙ К МАТЕРИАЛУ:
Здесь ещё, МНОГО.
Я вспомнил их, и вот они пришли. Один в лохмотьях был, безбров и черен. Схоластику отверг он, непокорен, за что и осужден был, опозорен и, говорят, не избежал петли. То был Вийон. Второй был пьян и вздорен. Блаженненького под руки вели, а он взывал: "Пречистая, внемли! Житейский путь мой каменист и торен. Кабатчикам попал я в кабалу. Нордау Макса принял я хулу, да и его ли только одного!" То был Верлен. А спутник у него был юн, насмешлив, ангелообразен, и всякое творил он волшебство, чтоб все кругом сияло и цвело: слезу, плевок и битое стекло преображал в звезду, в цветок, в алмаз он и в серебро. То был Артюр Рембо. И может быть, толпились позади еще другие, смутные для взгляда, пришедшие из рая либо ада. И не успел спросить я, что им надо, как слышу я в ответ:
- Переводи!
А я сказал:
- Но я в двадцатом веке живу, как вам известно, господа. Пекусь о современном человеке. Мне некогда. Вот вы пришли сюда, а вслед за вами римляне и греки, а может быть, этруски и ацтеки пожалуют. Что делать мне тогда? Да вообще и стоит ли труда? Вот ты, Вийон, коль за тебя я сяду и, например, хоть о Большой Марго переведу как следует балладу, произнесет редактор: "О-го-го! Ведь это же сплошное неприличье". Он кое-что смягчить предложит мне. ( Read more... )
МОЙ КОММЕНТАРИЙ К МАТЕРИАЛУ:
Итого: окончательным автором текста является читатель...
А уж иностранный автор на русском языке - это полный нонсенс...
Изучяйте все эти мовы, дорогие товарищи, и будет Вам щясьтье!
salatau
Check out my about.me profile!
Теперь, когда нежность над городом так ощутима... МОЙ КОММЕНТАРИЙ К МАТЕРИАЛУ:
А. РодионовМы, русские, очень нежные,
Пальни по нам из травматики — мы и помрем.
Чьи-то друзья придут на Манежную
И устроят погром.
Потому что конкретно по жизни
Наши русские существа
Чрезвычайно склонны к фашизму,
Как давно установил центр «Сова».
А лица кавказской национальности
По строению своего организма —
Напротив — склонны к интернациональности
И антифашизму.
Как увидит русский фашист кавказца,
Сразу плетет вокруг него интриги.
А если тот не поддается на провокации,
Начинает кидать в него зиги.
Это подло зигами кидаться,
Можно попасть человеку в глаз.
И тут, отложив свою толерантность,
Кулаки сжимает Кавказ.
Антифашисты фашистов всегда побеждали,
Вот русский лежит с простреленной головой.
С его стороны конфликт был национальный,
С противоположной стороны — бытовой.
И милиция тоже за антифашистов,
Они вспомнят битву под Курской дугой,
Поглядят на их смелые, честные лица
И отпустят с почетом в горы, домой.
Но пока еще обезврежены
Далеко не все провокаторы,
И волнуется площадь Манежная,
И твердят «Погром» комментаторы.
Вот они шагают — русские фашисты,
Стройными рядами навстречу судьбе.
Двоечники, троечники и хорошисты
Из 10-го «А» и 9-го «Б».
Многих из них в тюрьму посадят
За то, что они — фашистские сволочи,
На Манежной площади нагадили
И сломали китайскую силиконовую елочку.
Поздравляю с наступающим Новым годом!
И желаю трудящимся по мере сил,
Чтобы каждый был со своим народом,
Где его народ с другим народом стрелку забил.
Только помните, что мы очень нежные,
Мы подвластны резиновым пулям и острым ножам,
По весне расцветают наши трупы-подснежники
По большим затаившимся городам.
И когда наши тела расцветут над свалками
Теплым светло-розовым цветом,
Мимо них пролетит кавалькада джипов с мигалками,
Салютуя из золотых пистолетов.
Поэзия же...
Чиво тут скажыш?..
Исполняется на мотив «Летят перелетные птицы»
Медведев на питерский форум недавно слетал, деловит, и лозунг изрек, о котором Россия взахлеб говорит: «В ближайшие годы, не скрою, мы будем стараться сполна, чтоб стала страною-мечтою родимая наша страна».
О, эта российская скромность! Она, опасаюсь, вечна. Верховный правитель, опомнись: у нас и сегодня мечта, хрустальней любых Синегорий, шикарней, чем старый Париж, — хотя не для всех категорий: для самых мечтательных лишь.
Россия — мечта лежебоки, крестьянских утопий село: лежи, а в известные сроки тут все происходит само. Трудящийся слишком активно смущает расслабленный фон, и выглядит как-то противно, и скоро сливается вон.
Россия — мечта держиморды, его вожделенный приют: тут жители искренне горды, когда им по морде дают. Любимый из местных сюрпризов, привычный на местных ветрах: извне намечается вызов — внутри обостряется трах.
Россия — мечта идиота (здесь, в общем, не верят уму). Открыта любая работа и всякая должность ему, а если не сладится что-то и с грохотом с рельсов сойдет: наденешь армяк патриота — и будь хоть совсем идиот.
Россия — утопия Гейтса: он нынче раздать возмечтал на благо голодного детства компьютерный свой капитал. Призвал он акул капитала — торжественно, под «бетакам», — презренного, значит, металла излишки раздать беднякам. У нас же по первому зову любой доморощенный Билл, не жаждущий выехать в зону за то, что кого-то убил, готов на подобное действо, — и если страна позовет, он даст и поболее Гейтса на благо рублевских сирот.
Россия — мечта людоеда: жирей, разрастайся, мордей, подумывай после обеда, что все-таки любишь людей… Мечтай, растянувшись на пляже, а пища, в желудок скользя, подробно докажет сама же, что с нею иначе нельзя.
Россия степна и лесиста. Россия — мечта хомячка. Россия — мечта мазохиста, а также садиста мечта, блаженная пристань ничтожеств, видавших законы в гробу, усвоивших «как же-с» и «что же-с», «так точно» и «всех зашибу». Россия — мечта белоручек, а также мечта «сапогов», и Мекка для всех недоучек и сдувшихся полубогов, за порцией денег и славы стремящихся в эти места; мечта приблатненной оравы и силы нечистой мечта. Замечу — по этой цитате ль, по всякой ли речи иной, — что главный кремлевский мечтатель, похоже, доволен страной: все это покрытое серым пространство тоски и тщеты — мечта президента с премьером, которые, кстати, на ты. Им нравятся плесени пятна и хищные рыльца в шерсти. Иначе они, вероятно, нашли бы возможность уйти.
Ах! Судя по запаху тленья и массовым бегствам кругом — ведущая часть населенья мечтает совсем о другом. С тех пор, как открыли границы, сбежавших друзей не сочту. Летят перелетные птицы, мечтая другую мечту. Но сколько бы, встречных пугая, ни лез я в бессмысленный бой, — не бойся, моя дорогая. Ведь я остаюся с тобой. По мощи, абсурду, напору, размаху дубья и ворья — ты в самую тухлую пору мечта для такого, как я. Боюсь, при текущем раскрое за десять отмеренных лет нас просто останется трое — премьер, президент и поэт. Мы так и застынем, как реки под слоем январского льда, — безальтернативны навеки!
О чем и мечтали всегда.
Дмитрий Быков
21.06.2010
Отсюда
по наводке
отсюда
От за шо мы й не любим слишком вумных: они нам прям усю мораль в морду скажут, шоб ещё сильней закабалить на совести, вместо того, чтоб помочь материально и тем самым дать трошки свободы...
Ну и как после этого не бить котов, спасать Россию?!!
scivarin - хроника экзистенциального сопротивления
tujhtujh737 - наводчик