
Я бы перепечатал к себе в ЖЖ, но там суровая вказiвка:
«Перепечатка без согласования с редакцией не допускается. Ссылка на "Бульвар Гордона" обязательна.»...
Поэтому...
Перепечатка фрагментарная.
Источники указаны под катом.
Мой комментарий - его словами:«ОБЩАЯСЬ МЕЖДУ СОБОЙ, МЫ ГОВОРИЛИ: «НУЖНО ПРИКРЫТЬ НАШУ ЖОПУ В ВАШИНГТОНЕ». ИЛИ: «НАША ЖОПА В ПАРИЖЕ СО СВОИМИ ОБЯЗАННОСТЯМИ СПРАВЛЯЕТСЯ»
— Допустим, у меня какие-то есть контакты, и по этой книжечке я представляю примерно, что нам нужно. Выхожу на этого Шурика и говорю...
— «Дорогой Шурик!»...
— Вообще-то, мы другим словом его называли. Сказать, каким?
— Обязательно...
— Пусть прозвучит это как-то брутально, но мы этих людей не уважали. Вот мне говорят: «Филби в СССР убежал, а ты — сюда», а я отвечаю: «Стойте, ребята, давайте не путать. По-вашему, я предатель, изменник, но изменил я строю тоталитарному, рабовладельческому, а эти ребята — процветающему, они свободу и демократию предали, поэтому между нами маленькая разница существует, и прошу ее иметь в виду». Да, какие-то недостатки здесь есть, но жить можно...
— ...и даже неплохо...
— ...тем не менее находились люди, которые этот строй предавали. Вернее, продавали, потому что таких, кто делал это на идеологической основе, я не встречал. Теоретически, когда начинали подготовку разведчиков, нам говорили: «Мы вербуем людей потому, что они страшно любят нашу страну и коммунизм, — это главное, а материальная заинтересованность — дело второе», но на практике второе — это было наше все.
— Главное, да?
— Точнее, единственное.
— Так как же вы этих людей именовали?
— Мы называли их «жопа» — прошу прощения. Когда между собой общались, я, допустим, говорил: «Нужно прикрыть нашу жопу в Вашингтоне». Или: «Наша жопа в Париже со своими обязанностями справляется». Или: «Этот документ добыт через жопу» — то есть агентурным путем. Еще раз прошу прощения, но так было — мы их не очень любили.
— Сколько такая «жопа» могла заработать в год?
— Много.
— Много — это миллион, два, три?
— Конечно. Допустим, какая-то жопа нам сообщала: «Есть реактивный двигатель» (или нечто такое, что нам в Советском Союзе нужно позарез). Скажем, делаем мы «Буран» — многоразовый космический корабль, но полетит он лишь в том случае, если будет добыт необходимый клей. Дело в том, что снизу этот «Буран» обложен жаропрочной плиткой, а она приклеена, потому что никак иначе ее туда не присобачишь. Этот клей должен выдерживать температуру в две-три тысячи градусов: если вдруг эта плитка отвалится...
— ...конец «Бурану»...
— ...и американскому «Шаттлу» тоже. Там, если помнишь, кусок термоизоляционной обшивки отвалился и все посыпалось — семь астронавтов погибли, и вот из-за этого клея у нас вся космическая программа стоит: дайте рецепт! Указывается вся его спецификация и сумма, в принципе, бездонная. Сразу заявляю — не я его раздобыл, но мне известно, кто по этому клею работал...
— ...и кто его нюхал...
— Да-да (улыбается), и в результате чего «Буран» таки полетел.
— Человек, который приносил долгожданный рецепт, получал миллионы?
— Да, а происходило это обычно так... По первой статье я записывал расходы на агентуру — то, на сколько мы с ним встретились, погуляли... Ну, может, если он приехал откуда-то, я его отель оплатил, что-то такое... Мелочевка...
— Но была и зарплата?
— Да, отчисления ему шли ежемесячно — мы платили исправно, а потом я ему говорил: «Нужно достать такую-то штуку, и мы готовы за это платить такую-то цену. Ты это можешь сделать?». — «Могу». Тогда мы несем деньги в банк. Женева — это же был центр всего. Не оттого, что такие мы умные, а оттого, что какого-то ценного кадра где-то в Южной Африке вербанули, с которой нет никакого контакта, и что дальше, куда денежки направлять? В «Union de Banques Suisses» или «Credit Suisse».
— В швейцарские банки, да?
— Только в швейцарские — то есть вербуем, например, в Аргентине, а деньги идут сюда. У нас миллион долларов назывался «кирпич». Сейчас, может, кто-то и скажет: «Подумаешь, миллион»...
— ...а тогда это были огромные деньги...
Лутьше не скажешь.

