Про «Сколково» говорят много, но главное по-прежнему скрыто в недоговоренностях. Обычное дело: наверняка, когда запускали человека в космос, по ходу дела тоже нанесли немало чуши — к счастью, та осталась засекреченной.
Говорят, задача «Сколково» — коммерциализация инноваций. Согласились. Но все помалкивают о том, что если замысел состоится, по масштабам и последствиям он обречен далеко превзойти и атомный проект Курчатова, и ракетный Королева. А что представляли собой эти проекты? С одной стороны — создание гигантских НИИ и КБ, затраты в полбюджета страны, геополитические последствия — новое стратегическое равновесие, передел мира и т.п. И еще — едва ли не самое важное — появление новой, невиданной породы людей: атомщиков, ракетчиков… Их вторжение в жизнь со своим духовным миром, образом жизни — «Девять дней одного года» распахнули новый век. А с другой — это просто две успешные «инновации», только и всего.
Если «Сколково» поймает ветер удачи, в России наряду с уже существующей сырьевой экономикой появится новая, инновационная? Да, но это не самое важное.
Что такое «центр коммерциализации инноваций»? В мире покуда нет ни одного. Наивно воображать таковым Кремниевую долину. Жители там усердно занимаются своим бизнесом — мелким и средним. А «коммерциализация», как кит в планктоне, выныривает и плывет сама по себе, когда и куда хочет.
«Сколково» как центр коммерциализации инноваций — проект не российский, а вселенский. Проекты Курчатова и Королева задумывались и заказывались как локальные, но последствия оказались глобальны. «Сколково» — проект изначально, по определению мировой, и реализован может быть только с этим пониманием. Мало того, что он открыто, публично рассчитан на приток знаний, ресурсов, институтов «оттуда». Важнее, что он предназначен для решения глобальных задач — угаданных, но не поставленных.
1. Глобальные корпорации полного цикла — источник спроса на инновации
Магические слова сказаны у колыбели «Сколково» Владиславом Сурковым: центральная проблема проекта — спрос на инновации; такой спрос могут предъявить только глобальные корпорации полного цикла. Тем не менее, по-прежнему в ходу наивные грезы о том, будто заказчиком (а не субподрядчиком) инноваций может стать малый и средний бизнес.
Откуда требования глобальности и полного цикла?
Полный цикл. Результатом коммерциализации изобретения всегда должен быть продукт, удовлетворяющий массовый спрос. В свою очередь, он появляется в конце длинной цепочки производств, в начале которой — сырье (нефть, металлы, биоресурсы и т.п.). Если инновация меняет в ней хотя бы одно звено-передел, изменения поневоле потребуется распространить на всю цепочку, точнее — сеть.
Если у звеньев цепочки разные хозяева, с каждым из них нужно договариваться об их модернизации — не только с тем, у кого непосредственно внедряется инновация, но и с теми, кому выпало несчастье оказаться в последовательности переделов до и после обновляемого. Гораздо проще, если у всей цепочки единый собственник. Но последний вариант и есть глобальная корпорация полного цикла, это своего рода продуктовая подотрасль. Такие корпорации держат в своих руках все — за двумя важными исключениями: начала цепочек (территориально-сырьевые ресурсы принадлежат не им, а национальным государствам) и конца (национальные рынки, включая растущий сектор бюджетного спроса, находятся в тех же руках).
Перед глобальной корпорацией проблема «внедрения» попросту не стоит, она для этого создана. Корпорации же неполного цикла, а тем более холдинги и т.п., не способны «внедрить» у себя инновации: это неизбежно потребует менять структуру своего спроса и предложения, рушить устоявшиеся сети отношений с другими корпорациями, убеждать, ломать… Либо у цепочки один хозяин типа Госплана/Газпрома, либо задача видимого решения не имеет.
Глобальность. Полный цикл содержать дорого, очень дорого. В поисках минимальных издержек по каждому из звеньев, двигаясь в логике аутсорсинга и локализации переделов, полноцикловые корпорации давно расползлись на весь земной шар, кругом поставили заводы и внедрили стандарты качества и, по большому счету, в этом друг с другом почти сравнялись. Куда же смещается зона их соревнования?
Во-первых, они состязаются за скорость и качество обновления своих производственных цепочек — а это при прочих равных определяется уровнем R&D. Но конвейеры современных — и своевременных — инноваций обходятся очень недешево. Для того чтобы отбить вложенные деньги, не хватит никакого национального рынка. Глобальная корпорация просто вынуждена продавать свой продукт на всех континентах.
Отсюда неизбежность второй зоны соревнования: за упомянутые выше начальные и конечные звенья производственных цепочек, за благосклонность национальных государств, за снижение издержек доступа к их территориально-сырьевым ресурсам и спросу населения.
2. «Сколково» — биржа альянсов государств и глобальных корпораций
Золотые рыбки коммерциализации, за которыми инноваторы закинут удочки в сколковский пруд, оказались транснациональными кашалотами. Влезут ли они туда, а главное — зачем приплывут?
Для чего проект «Сколково», эта исчезающе малая площадка в периферийной стране, может понадобиться глобальным корпорациям полного цикла?
В сфере их интересов, во-первых, энергетические, сырьевые, пространственные ресурсы территорий; во-вторых, институциональные условия производства на этих территориях; в-третьих, население — либо платежеспособное, либо со спросом, спонсируемым из госбюджета. Поэтому глобальные корпорации не особо интересуются субъектами размером меньше, чем страна. Они предпочитают договариваться с национальными правительствами. Мелочевку типа мало-среднего бизнеса, местных медиа, НКО и т.п. при необходимости скупают на корню, а инноваторов импортируют, причем те в большинстве прибывают своим ходом.
Итак, в современном мире есть два типа хозяйствующих макросубъектов:
глобальные корпорации полного цикла, контролирующие производственные цепочки и непосредственно заинтересованные в инновациях; национальные государства, которые контролируют начала и концы этих цепочек: с одной стороны, сырьевые и территориальные ресурсы, а с другой – конечный спрос населения.
В качестве центра коммерциализации инноваций «Сколково» обязано стать зоной встречи и согласования двух обозначенных интересов.
Какая бы сделка ни заключалась по поводу инноваций, какие бы субъекты в ней ни фигурировали — частные, корпоративные, общественные — все они, по факту, не более чем посредники, подрядчики, разменные фигуры в глобальной партии указанных двух. Предмет подобного альянса — предоставление корпорации государством доступа к национальным условиям производства или страновому спросу на ее продукты и услуги. В обмен на гарантии и преференции в таком доступе транснациональная корпорация — наряду с денежными платежами — может оказывать услуги по локализации производственных единиц, переносу компетенций, передаче своих процессов на аутсорсинг и т.п. Частные элементы ее услуг могут быть связаны с адаптацией национальных инноваций или, наоборот, передачей корпоративных на доводку в местные лаборатории. Разновидностью такого рода контрактов являются входящие у нас в моду офсетные сделки.
Мораль. Если на деле, а не на словах создавать в Сколково зону коммерциализации инноваций (что бы ни разумели под «Сколково» — точку на глобусе, сеть таких точек, экстерриториальный и/или виртуальный субъект), здесь систематически, на регулярной основе должны заключаться сделки и формироваться альянсы между глобальными корпорациями полного цикла и национальным государством. Как минимум (но не обязательно) одним.
3. «Сколково» — корпорация полного цикла по коммерциализации инноваций
Понятно, почему разные силы стремятся подгрести и прильнуть к такому проекту. Каждая из влиятельных групп толкает и дергает его в свою сторону. От Королева и Курчатова тоже требовали осуществить пуски к юбилейным датам, хотя это вовсе не вытекало из логики их проектов, структуры программ, наличных ресурсов. Чаще всего это приводило к неудачам: несвоевременно запускаемое — взрывается. Аварии бросали тень на всю программу, давали соперникам повод разыгрывать карту несостоятельности команды и проекта...
В фокусе «Сколково» тоже сходится множество интересов, нагружающих чистую картину сиюминутными подробностями и привычными авралами. Надо срочно открыть финансирование каких-нибудь проектов. Вытекает ли это из логики главной задачи? Конечно, нет. Но может пригодиться на каком-то из этапов. Хорошо бы прежде понять и договориться, какие еще там этапы и сколько их… Но нет — действовать, действовать и действовать!
Выдвигаются и более продвинутые идеи: давайте соберем все институты развития — ВЭБ, Роснано, РВК, Фонд Бортника — и за каждым застолбим свою зону, попробуем выстроить между ними разделение труда. Но найти в эмпирическом раскладе нишу для нового «центра коммерциализации» не получится. При таком масштабном замахе проект «Сколково» должен выступить в роли генподрядчика по отношению к остальным институтам развития, сколько бы их ни было, встроить их в целостную функциональную схему, а недостающие создать. Это означает — стать глобальной корпорацией полного цикла по коммерциализации инноваций.
Государство скорее ощущает, чем понимает насущную необходимость создать центр коммерциализации еще чего-нибудь, кроме углеводородного сырья и металлов. Возникла идея капитализировать инновации. Глобальная машина по продаже сырья в стране есть. Надо отдать себе отчет, что машина коммерциализации чего-либо иного, сопоставимая по масштабу с сырьевой, тоже должна быть глобальной.
Из «Сколково» должен развернуться аналог «Газпрома» — «Мозгпром» полного цикла, работающий на экспорт.
4. «Сколково» — узел реинтеграции страны в глобальное хозяйство
У любой корпорации полного цикла есть штаб-квартира, имеющая юридический адрес и географическую локализацию, но к вопросу ее миссии это не имеет прямого отношения. Посему волнующую проблематику строительства иннограда сразу вынесем за скобки.
Главное, чем покуда может торговать российское государство кроме сырья — это внутренний спрос, который оно само во многом спонсирует за счет той же нефти. Спрос — это и есть тот уникальный продукт, доступ к которому можно обменять у глобальных корпораций не только на откаты и колониальные товары, но на фонды, стандартные технологии и международные ноу-хау для внутреннего производства таких товаров, для модернизационного броска.
На этом пути государство может постепенно трансплантировать и вырастить у себя цепочки глобальных компетенций по всему набору базовых продуктов потребления. Вроде бы, странная постановка вопроса: назад к автаркии?
Понятное дело, есть соображения безопасности. Сегодня мы абсолютно зависим от импорта. На случай конфликтов, чреватых разрывом международных торговых связей или санкциями, требуется определенная способность к самообеспечению. Но прежде всего, дело в ином.
Для успешной подготовки предпринимательских проектов требуется знать о бизнесе потенциальных партнеров немногим меньше (а иногда и больше), чем они сами. Это особенно важно в случае офсетных сделок. Производство лекарственного препарата, локализованное компанией Большой фармы где-нибудь в Китае или Индии, всегда будет обходиться дешевле, чем такое же у нас. Но нам необходимо иметь его как минимум в качестве полигона для отработки производственных и управленческих инноваций, для подготовки специалистов, которые детально знали бы о достижениях и проблемах потенциальных партнеров «изнутри». Мы должны быть в хозяйственной сфере взаимно прозрачны и совместимы с глобальными корпорациями, наши инновации в идеале должны подходить к их производственным процессам как перчатка к руке.
Цель проекта Сколково — ввести инновации, этот новый глобальный товар, в устоявшиеся отношения с транснациональными партнерами. Выставить наш спрос на конечные продукты против их спроса на инновации. Расплачиваться за импорт не минералами, а интеллектуальной собственностью! Благодаря этому, от полуколониального обмена пеньки и тюленьего жира на стеклянные бусы мы начнем переходить к обоюдному обмену компетенциями. Поначалу, возможно, придется принудить глобальные корпорации купить инновационный продукт, ясно дав понять, что иначе они и старого контракта не получат. Но для дальнейшего продвижения необходимо, чтобы наш новый продукт действительно удовлетворял реальный и конкретный спрос. В этом смысле перед проектом Сколково стоит задача глобальной инициации: побудить, научить, приучить, создать прецедент.
5. «Сколково» — долевой собственник, конструктор офсетных сделок
Чтобы выступить в такой роли, Центр «Сколково» должно реализовать ряд необходимых условий.
Первое. Добиться взаимовыгодной смычки интересов инноваторов с государством, покуда они окончательно не разлетелись по зарубежным силиконам. Едва ли имеет смысл пытаться их запугивать или тотально контролировать, как в былые времена. Значит, надо заинтересовать. Чем? Сладкой жизнью в иннодеревне Сколково? Даже не смешно.
Действительно мотивировать инноваторов — куда сложнее, чем просто даровать им льготы и раздать гранты. Модель рационального экономического поведения в последнем случае подсказывает им цинично использовать халяву, чтобы раскрутиться, подороже продать себя и свалить за казенный счет. Нужно выстроить систему взаимовыгодных интересов, при которых у государства как неустранимого, фундаментального партнера инновационного контракта появится доля в интеллектуальной собственности, а следовательно — право использовать ее как ресурс в офсетных сделках. Государство должно торговать умным продуктом с учетом интересов не только самих архимедов, но и всех необходимых «посредников», то есть участников инновационно-производственных цепочек добавленной стоимости, независимо от их географической локализации. Иностранный венчурный капиталист из уважения к нашим причудам может доехать и до Сколково, важно другое: какая часть добавленной стоимости уедет назад вместе с ним.
Отсюда второе. В глобальном выигрыше останется тот, кто проектирует офсетную сделку и определяет ее параметры. Он получит основную предпринимательскую премию, оставив на долю прочих стандартную рыночную прибыль. Центр Сколково должен стремиться к роли такого офсетного конструктора-распорядителя. В противном случае ему останется почетная роль подмосковного филиала изобретательского сообщества ТРИЗ, некогда советского, но давно сменившего континент.
6. «Сколково» — конвейер по массовому производству офсетных сделок
Выполнит ли международная биржа офсетных сделок свою миссию, если будет капитализировать в год пять инноваций? Ну, хорошо — пятьдесят? Масштаб высокотехнологичного сектора экономики должен быть сопоставим со всей сырьевой отраслью. Но любая экономика — это стремительный поток актов обмена, сделок купли-продажи, которые должны быть массовыми и типизированными по форме.
Сегодня каждый инновационный проект фактически трактуется как уникальный, он должен по несколько месяцев (а то и лет) протискиваться сквозь многослойную экспертизу в госкорпоративных инстанциях. По его поводу серийно заседают научные и экспертные советы, академики и доктора — вчитываются в изобретательские каракули, потеют и чешут репу. Стало быть, на пути процесса коммерциализации стеной встают запретительные трансакционные издержки.
Все институты развития сейчас занимаются художественной самодеятельностью. Негоже Роснано — подобно худсовету или букеровскому комитету — вживаться в извилистые сюжеты новаторских заявок, а потом своими словами пересказывать их для инвесторов. Если государство созрело для торговли инновациями — они должны массово заготавливаться, споро и стандартно паковаться и отправляться на экспорт контейнеровозами.
Вопрос не в том, кажется или нет кому-то возможной стандартизация инновационных проектов, а в том, что она совершенно неизбежна. Родос — здесь, в Сколково.
Здесь будет пущен конвейер по массовой сборке типизированных офсетных сделок между государством и глобальными корпорациями. Само собой, при участии виновников торжества — инноваторов, а также собственников всех необходимых ресурсов. Здесь будут трудиться профессиональные дилеры и брокеры, мастера международных альянсов, оснащенные набором необходимых инструментов. Тут консультанты министерств и ведомств найдут приятных собеседников в лице полпредов ТНК. Сюда негоцианты будут свозить высокообогащённый R&D-концентрат из отечественных и заморских наукоградов. Тут стаи венчурных рыбешек поплывут в открытые инновационные сети.
Как добиться, чтобы эта глобальная офсетная машина не превратилась в колхозную ярмарку, или — того хуже — в ходынку?
7. «Сколково» — конструктор типизированных пучков отношений собственности
Что значит капитализировать инновацию? Не надо делать вид, будто все это понимают.
Взять, для простоты, нефтеносные породы, чьи выходы на поверхность заприметил исследователь. Куда эту битумную лужу «внедрять», и как ее «коммерциализировать»? Забудем оба бездумных журналистских клише.
Если очень вкратце — предстоит для начала получить лицензию на осуществление первичных действий. Организовать геофизические и геологоразведочные работы. Подготовить и осуществить экспериментальное бурение. Добыть сырье и провести лабораторные исследования его качества. Приобрести лицензии на дальнейшие действия. Оформить проектную и разрешительную документацию на проведение работ. Организовать проведение независимого аудита ресурсов с привлечением авторитетной (как правило международной) консалтинговой компании.
Теперь месторождение уже кое-что стоит. На основе результатов аудита можно обеспечить привлечение инвестиций. Направить их на обустройство и создание инфраструктуры. Запустить добычу и найти первых посредников для сбыта.
Но все это — лишь цветочки. Потому что дальше (укрупненными мазками) предстоит выстроить альянс корпоративных партнеров для хранения, транспортировки, а затем переработки нефти. Организовать дистрибуцию продукции нефтеперерабатывающих заводов. Довести ее до конечных потребителей через сеть АЗС.
Теперь, когда в проекте запущен поток продаж конечного продукта, можно выводить его на IPO. А до этого на каждом из множества промежуточных шагов необходимо было прибегать к услугам собственников необходимых ресурсов, расплачиваться с которыми приходилось долями в будущей капитализации проекта. Пропорционально этим долям на финише распределятся и пакеты акций, и важно команде проекта не остаться внакладе.
Подземное месторождение в конце процесса физически осталось тем же самым, что и в начале. Но теперь оно обустроено не только технологически, но и — что неизмеримо важнее — институционально: вставлено в целый пучок отношений с собственниками разнообразных ресурсов, фондов и активов, необходимых для производства, распределения и обмена.
Чтобы «продать инновацию», ее надо вмонтировать как работающий элемент в глобальные цепочки производства конечных продуктов. Конвейер Сколково изнутри — это фабрика по преобразованию каждой изобретательской, новаторской идеи в пучок отношений между собственниками всего того, без чего она осталась бы на бумаге. Комбинат по стандартизированному производству таких пучков, плотность которых и определяет уровень капитализации. «Стандарт» здесь означает не «шаблон», а единый проектный генотип, развертывание и адаптация которого порождает разнообразие конкретных офсетных сделок.
И самое важное: узлы отношений собственности не вяжутся сами по себе. В каждом инновационном проекте должна быть сформирована команда, которая этот стандартный пучок отношений конструирует, вживляет в глобальную экономику и далее поддерживает на всем протяжении проекта, до момента извлечения сторонами конечной прибыли. Кадры предпринимателей решают все. Если не они, то кто?
Их предстоит готовить в Сколково.
8. «Сколково» — глобальный виртуальный интерфейс офсетных сделок
Если бы Интернета еще не было — его бы изобрели в Сколково. Из соображений производственной необходимости.
Каждая инновация, подобно жемчужине в глобальной «Сети Индры», отражается во множестве объективно взаимозависимых с ней производственных ячеек, имеющих независимых собственников. Те из них, что угаданы и найдены командой проекта — включаются в его орбиту и дают прирост капитализации. Те, что остались вне сферы их внимания — незримо тормозят проект, утяжеляют его трансакционные издержки. Баланс первого и второго предопределяют успех инноваторов.
Сколково — это глобальный, универсальный интерфейс между интересами множества собственников, прежде всего — между интересами корпораций полного цикла и национальных государств по поводу взаимной, совместной капитализации инноваций. Конкретный экземпляр, рабочий монитор этого интерфейса должен мгновенно возникать в любом месте и в любое время, где бы ни находились продающие и покупающие, где и как только предложение инноваций идет навстречу спросу.
Значит, в поселке Сколково живут либо встречаются главные конструктора сервера, который генерирует виртуальные интерфейсы для участников международной биржи офсетных сделок.
Часто обсуждаемый международный финансовый центр в Москве — один из ее бэкофисов.
9. «Сколково» — сетевое сообщество, многопользовательская игра-симулятор
Что делать с людьми, которые потенциально могли бы поучаствовать в описанной игре, но не являются обученными и сертифицированными участниками? Если иметь дело только с теми, кому выпала удача покантоваться в силиконовом сообществе (не говоря уже про элитарный офсет-клуб), тогда про наших сермяжных эдисонов проще сразу забыть. Эксклюзивный глобальный веб-сервис для продвинутых — тоже ведь достойная задача.
Если же нам слегка обидно за державу — есть два способа обижаться конструктивно. Либо развернуть по всей стране сеть новаторского всеобуча. Как и прежде, проблемы будут не столько с рабфаковцами, сколько с бело-сине-красной профессурой. Либо открыть виртуальное ПТУ для любого изобретателя, обученного пользоваться интернетом, и там доучить его всему остальному.
Требования к экосистеме «Сколково» и сообществу инноваторов вокруг него только кажутся сложными и трудновыполнимыми. Они могут и должны быть реализованы не как многотомный регламент деятельности участников, не через посредничество аппарата экспертов-операторов, а напрямую — как программные свойства самого сервера Сколково. Чтобы сделать их прозрачными, интуитивно очевидными и комфортными для каждого из участников инновационных проектов, пользовательский интерфейс сервера должен быть реализован каксетевое сообщество собственников, заинтересованных участвовать в капитализации инноваций. А их практическое взаимодействие — как многопользовательская онлайновая игра-симулятор.
Входной модуль методом наводящих и обучающих вопросов и ответов может выделить тех, кто действительно готов участвовать в инновационных сделках Сколково, а прочих деликатно перенаправить в информационно-развлекательную (либо лечебно-профилактическую) зону. После этого система даст возможность отобранным войти и включиться в сообщество, приобрести там один из стандартного набора профессиональных статусов и включиться в обучение правильным способам ведения игры. Если обучение идет успешно — нет необходимости в масонском посвящении для практической работы. Тот же программный комплекс «Сколково», что обучил потенциального участника офсетных сделок работать быстро и технологично, сможет его вовлечь и в реальную сеть контрактов.
Популярный авиасимулятор X-Plane на наших глазах проделывает стандартную эволюцию от развлечения подростков — через сертифицированный американским Федеральным Агентством по аэронавтике виртуальный тренажер для подготовки к реальным полетам — к бортовой системе управления авиалайнерами, где джойстик начинает вытеснять штурвал.
Граница между «виртуальным» и «реальным» постоянно нарушается и смещается в пользу первого. Инноваторы, главные агенты виртуальности, преобразуют ветхую реальность и порождают новую.
Не стоит только забывать, что заимствованное слово virtual с английского переводится прежде всего как подлинный, фактический, действительный. А его корень Virtue означает добродетель, целомудрие, достоинство, доблесть, силу, ценность.
Заключение
Опытным инженерам известно: чем сложнее задача — тем меньше в ней зазор для исполнительского произвола. Воздушные шары могут быть самой разнообразной формы и размеров — сверхзвуковые истребители со сходными характеристиками неотличимы на взгляд непрофессионала. Социальная функция и объективные качества среды ее реализации диктуют инструменты и структуру решения проблемы. Свойства воздуха предопределяют устройство крыла. Можно заказать самолет с чугунным фюзеляжем и кирпичной трубой. Увы, он пополнит кунсткамеру российских диковин наряду с перевертной пищалью Ивана Болдырева & Евтихия Кузовлева. Аэроплан от Юдашкина был бы стильной, эксклюзивной и безумно дорогой декорацией.
Архитектуру поселения Сколково в известных пределах можно выбирать. Структура процесса «коммерциализации инноваций» предопределена институционально. Ее нельзя ни «придумать», ни склеить из разнородных соображений экспертов методами типа мозгового штурма: ничего не будет работать. Такая объективная предопределенность открывает широкий простор для творческого профессионального совершенствования, но не оставляет места для эмпирики, самовыражения, менеджерского волюнтаризма.
Станислав Наумов
Сергей Чернышев
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif){kind=small}
Originally posted by 
В диалоге Платона «Софист» центральной фигурой повествования, лицом, от имени которого говорятся важнейшие вещи назван ЧУЖЕЗЕМЦЕМ. Платон поясняет, что боги часто приходят к людям в обличии чужеземца. Причина тому одна – Чужеземцы посланцы богов. Именно чужеземцам лучше всего видны пороки и достоинства, того общества, в котором они оказываются. Чужеземец подобен лакмусовой бумаге, отражая нюансы различных проблем общества.
