Устоявшаяся в прессе ассоциация Лукашенко с Гитлером на наших глазах обогатилась ассоциацией с другим историческим персонажем – Бенито Муссолини. После заявки белорусских идеологов о построении «корпоративного государства» из тьмы прошлого в Беларусь наведался еще один поверженный тиран.
Возможно, слова о корпоративном государстве были такими же бездумными, как и знаменитые слова Лукашенко о Гитлере. Его фраза «не все только плохое связано с Гитлером…» войдет в историю международных отношений как высказывание, повлекшее весьма серьезный экономический ущерб для отдельно взятой страны. Поразительно, но до сих пор каждая статья о Беларуси в западной прессе сопровождается упоминанием симпатии Лукашенко к Гитлеру. Эту цитату Google исправно выдает любому инвестору, собирающему информацию о Беларуси. «Гитлеровщина» задала такую мощную негативную медиа-ауру вокруг Беларуси, что «корпоративное государство» на ее фоне легко теряется. Тем не менее, хочется верить, что спичрайтеру администрации президента, вложившему эту удачную, как он решил, метафору в уста главного идеолога страны, если и не вырвали язык, то хотя бы объявили выговор.
Существуют обстоятельства, еще теснее сближающие Италию времен Муссолини и Беларуси времен Лукашенко и свидетельствующие о неслучайности «оговорки», являющейся фрагментом дискурса итальянского фашизма. Речь идет об убийстве вице-спикера белорусского парламента Виктора Гончара. Уже мало кто помнит, что режим Муссолини, финалом которого стало подвешивание диктатора с любовницей вниз головой на дереве в апреле 1945 года, начался с убийства оппозиционного депутата парламента Джакомо Маттеотти. Детали этого события – l'affare Matteotti – настолько совпадают с известными деталями убийства Гончара, что поневоле задумываешься о мистике исторических совпадений.
Об убийстве Маттеотти, положившем начало так называемой «неконституционной» фазе развития политического режима в Италии, написано достаточно. Мы возьмем за основу рассказ об этом корреспондента «Известий» Ильи Эренбурга, изложенный им в первом томе воспоминаний «Люди, годы, жизнь». В тексте Эренбурга сохранилось несколько важных подробностей, отсутствующих в учебниках истории.
Итак, Италия, июнь 1924 года. Муссолини победил на выборах. Парламентская оппозиция осмелилась бросить вызов фашистам. Один из депутатов, Джакомо Маттеотти, во всеуслышание заявил о мошенническом характере выборов и начал кампанию по признанию их антиконституционности. Независимые газеты, еще выходившие в то время, активно включились в борьбу. Муссолини быстро почувствовал опасность действий Маттеотти и поручил Чезаре Росси, заведовавшему отделом печати министерства внутренних дел, разобраться с депутатом. На самом же деле Росси занимался не печатью, а курировал секретную спецгруппу (squadristi), созданную для уничтожения политических противников Муссолини. В состав этой группы входил Думини, которому и было поручено убить Маттеотти. 10 июня 1924 года в Риме группа Думини схватила Маттеотти на улице, затем депутата отвезли за город, убили, а тело закопали.
Депутата быстро хватились. Дело было сделано не совсем чисто и получило общественный резонанс. Какие-то люди видели возле места похищения красный автомобиль, на котором ездил Думини. Было следствие, и Думини на короткое время был арестован. Следствие даже заинтересовалось Росси. Муссолини, видя такой поворот, струсил и заявил, что убийцы будут найдены и наказаны. Однако потом, как ни странно, дело закрыли, хотя все действующие лица были известны. Дуче успокоился и начал говорить, что «бесполезно и глупо разыскивать виновных».
А теперь Беларусь, осень 1999 года. События по версии «БДГ», «Народной Воли» и Олега Алкаева. Оппозиционный депутат Виктор Гончар начал кампанию по признанию антиконституционности белорусского режима. Власть быстро почувствовала опасность действий Гончара и поручила министру внутренних дел Сивакову разобраться с депутатом. На самом деле Сиваков курировал секретную спецгруппу («эскадрон смерти»), созданную для уничтожения политических противников Лукашенко. В состав этой группы входил Павличенко. 16 сентября 1999 года группа Павличенко схватила Гончара на улице, затем депутата отвезли за город, убили, тело закопали.
Депутата быстро хватились. Дело было сделано не совсем чисто и получило общественный резонанс. Какие-то люди видели возле места похищения красный автомобиль, на котором ездил Павличенко. Было следствие, и Павличенко на короткое время был арестован. Следствие даже заинтересовалось Сиваковым. Лукашенко, видя такой поворот, струсил и заявил, что убийцы будут найдены и наказаны. Однако потом, как ни странно, дело закрыли, хотя все действующие лица были известны. Президент успокоился и начал говорить, что «мало ли кто где пропадает».
Эпилог дела Маттеотти: с восстановлением конституционного строя в Италии после Второй мировой войны расследование было возобновлено, трое из оставшихся в живых соучастников убийства предстали перед судом и получили по 30 лет тюрьмы. Развязка дела Гончара пока не наступила.
Конечно, в этих двух историях есть множество расхождений: смерть Гончара, в отличие от смерти Маттеотти, не была первым политическим убийством в стране, похищен он был не один, а на пару с Красовским и т.д. Истории не повторяются с ювелирной точностью, и все же совпадения поразительны. Однако здесь важно обратить внимание на другое. Убийство Маттеотти намертво «запечатало» режим Муссолини и лишило Дуче путей отката – скажем, к «мягкой» диктатуре в стиле Франко. Появление легальной оппозиции, парламента или еще одной политической партии, кроме фашистской, для Муссолини могло бы означать такую серию событий: следствие, отставка, суд, тюрьма.
Дуче был гениальным демагогом и ловко оперировал образами «стабильности» и «восстановления былого величия», однако пришло время, и он проиграл в борьбе группировок фашистской элиты, а затем (поразительное дело!) и на выборах. Что было дальше – хорошо известно: Муссолини попытался сбежать из страны, но был отловлен повстанцами и казнен вместе с любовницей. Ненависть к Муссолини (здесь опять его сходство с Лукашенко) копилась годами, не имея выхода, и когда люди узнали о смерти их «любимого» лидера, радость их была безгранична: вся страна праздновала это событие несколько дней. Итальянцы поздравляли друг друга, дарили цветы и пускали фейерверки. Историки до сих пор удивляются столь, казалось бы, негуманному восторгу от известия о смерти отдельного человека.
Любопытно, что нелюбовь к Лукашенко также очень быстро (практически с 1996 года) приняла форму желания его смерти. Это пожелание можно услышать в Минске, например, в разговорах уличных прохожих, милиционеров, водителей такси и даже в новогодних застольных тостах. Можно также вспомнить про позитивный эмоциональный подъем, который вызвали у публики недавние слухи о болезни Александра Лукашенко. Видимо, так всегда бывает в отсутствие легальных путей критики власти.
Но что бы мы, люди с улиц и площадей, могли пожелать, оказавшись в довоенной Италии и увидев, сколько страданий и бед может причинить один-единственный человек, случайно оказавшийся у власти? Наверное, только одно: чтобы диктатор получил по заслугам. К сожалению или счастью, кости, в которые играет Клио, в конечном итоге всегда потворствуют нашим желаниям.
Сергей Кривошеин 10.05.06
С ростом гневного недовольства масс фашистскими порядками открывались большие возможности...
А был ли мальчик-то? И почему не было?...
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif){kind=small}
