Александр Политковский: «Листьев снял свой сюжет моей камерой»

[turaru]

 

---

ОТСЮДА
по наводке от ЖЖиста по имени edodolev

В годовщину гибели журналиста о Владиславе Листьеве вспоминает его друг и коллега Александр Политковский.

   
    1 марта 1995 года, 15 лет назад, в подъезде собственного дома был убит Владислав Листьев. Это имя неразрывно связано с расцветом российской тележурналистики, с программой «Взгляд», побивавшей все мыслимые рейтинги популярности.
   В годовщину трагической гибели журналиста о Владиславе Листьеве и о той далекой уже эпохе вспоминает Александр Политковский, стоявший у истоков «Взгляда». Программы, стягом которой была знаменитая Сашина кепка.
   
   Какой же «Взгляд» без кепки?
   – Насколько помню, ты в отличие от коллег не щеголял в эфире в кооперативных толстовках с советской символикой и надписями про гласность да перестройку.
   – Да, я и в студии, и на съемках носил то, что было дома. И даже клетчатая кепка, которая совершенно неожиданно ко мне «приросла», вовсе не продуманный элемент имиджа. Кепка на самом деле принадлежала моей жене (Анне Политковской. – Е. Д.).
   Головной убор купили в магазинчике тканей у Никитских ворот, в комплект к клетчатому же пальто, которое Аня в «Детском мире» приобрела накануне. Тогда для миниатюрных девушек это был самый бюджетный способ пополнить гардероб: детские товары в Союзе стоили недорого. А денег лишних у нас не было – все-таки двое детей на руках.
   – Ты был прежде всего репортером. Для тебя было самым важным добыть информацию: «и за ценой не постоим…»
   – Да, помню, меня кагэбэшники не раз вытаскивали из багажника машины при попытке проникнуть на закрытый объект. Не арестовывали, конечно, как-никак «Взгляд» и все такое… Во время чернобыльской катастрофы я отдыхал в Крыму, в отрыве от цивилизации.
   Вернулся в Москву – Эдик Сагалаев говорит: «Поедешь в Чернобыль». А я даже не знал, что случилось-то. Приехал – узнал. Любимые ботинки, которые мне Анины родители подарили, у меня просто светились. Но тогда еще из «зоны» выпускали без проблем. Просто посоветовали от ботинок избавиться.
   Мукусев любит рассказывать, что мы эти ботинки закопали под дубом Пушкина на Тверском. Поэтому, мол, дуб и засох. На самом деле это легенда. Радиоактивную обувь Аня просто выбросила с соблюдением всех норм безопасности.
   
   Лучшая награда
   – Возвращаясь к Чернобылю… Насколько помню, тебе принадлежит рекорд: самый продолжительный сюжет за всю историю программы.
   – Да, я ездил туда четырежды, и когда я привез очередной материал из Чернобыля, на сюжет отвели 23 минуты вместо стандартных 3–5. Тот материал, кстати, был отснят личной камерой, маленькой японской «Хитачи».
   – Той самой, которую тебе подарил первый советский миллионер Артем Тарасов?
   – Ну да, начальство не стало казенной аппаратурой рисковать. Так вот, я внутри реактора побывал. Отснял все. Радиоактивную камеру у меня потом, кстати, украли. Кто-то крупно подставился.
   С радиацией связана еще одна история. На так называемом творческом вечере в Минске мне передали письмо.
   Собственно, это был формат вопросов из зала, записки. Поскольку эта записка была многословна и явно не вопрос, читать я ее на сцене не стал, сунул в карман куртки – и забыл. А в Москве Аня нашла письмо и наехала: «Ведь Чернобыль – твоя тема!» Речь шла о Белорусском республиканском гематологическом центре, где облученные дети умирали на глазах друг у друга, где не хватало лекарств.
   Поехал. Поскольку лицо было уже узнаваемо, сперва заслал туда коллегу с моей опять же камерой. Та отсняла материал в субботу вечером, а утром в понедельник я пришел к главврачу сам. Она обреченно: «Так это вы были?» Вздохнула и рассказала все как есть.
   После эфира по всей стране – стихийный сбор средств для клиники. Туда приехал президент Горбачев, его супруга Раиса Максимовна взяла Центр под персональный патронаж, в результате чего медучреждение стало лучшим в Восточной Европе (в своей категории). Уровень смертности упал с 76 до 16%. Есть чем гордиться.
   Когда я приезжал туда потом, родители пытались презентовать мне гостинцы, которые принесли больным детям. Это лучшая награда, поверь.
   – А персональная камера была у тебя одного?
   – Так я ведь делился.
   Листьев снял моей камерой свой сюжет о блаженном мальчике, который приютил в своей городской квартире лошадь, обреченную стать колбасой. Я отснял какой-то сюжет, и мы пересеклись с Владом на Тверской, я передал аппаратуру с инструкциями, на что надо делать упор, как и что снимать. Только, сказал, не надо подкладывать Love story. Но он не послушал и в результате выиграл: его трактовка сделала ту историю одной из самых знаковых для передачи. Они с Разбашем закончили материал именно этой Love story, а не, допустим, «Подмосковными вечерами».
   
   Работа под прикрытием
   – Забавное исследование питерских (тогда, конечно же, ленинградских) социологов: Листьев нравился молодым людям до 25 лет; Любимов – девочкам-тинейджерам, Захаров – так называемой интеллигенции; Мукусев – условно говоря, взрослым, а Политковский – военным и заключенным. Ну и всей стране заодно. Я помню, что во «Взгляде» бытовала вполне адекватная конкуренция между первой тройкой ведущих и тандемом Мукусев–Политковский. Этот антагонизм существовал изначально? – Мы с Мукусем работали в «молодежке» задолго до «Взгляда», прошли школу сагалаевских передач («Мир и молодежь», «12-й этаж»). Но для новой программы, которую позднее назвали «Взглядом», решено было искать новые лица.
   И вот летом 1987 г. (первый выпуск передачи – 2 октября. – Е. Д.) выпускающий Андрей Шипилов привел четверых своих знакомых с радио. Олег Вакуловский почти сразу понял, что телевидение – это не его, ушел. Любимов, Листьев и Захаров опыта никакого не имели, мороки с ними было много. Где-то в декабре (1987 года. – Е. Д.) они что-то не то сказали, и от эфира их временно отстранили. Выпуск спасать пришлось Мукусю, он позвал меня на соведение. И мы показали документальный фильм Герца Франка «Высший суд» – про убийцу в ожидании расстрела. После этого и стало ясно: вот каким должен быть «Взгляд».
   Любимов, Листьев, Захаров – действительно первая «тройка», хронологически. Мы с Мукусевым – другая команда. Хотя я вел эфиры и с Любимовым, и с Листьевым.
   Но изначальное мое позиционирование – «советский Гюнтер Вальраф». Был такой немецкий репортер, основатель жанра расследовательской тележурналистики, который, например, внедрялся «под прикрытием» в среду мусульманских гастарбайтеров.
   Жанр был для нас неведом. Поэтому и успех первых опытов был ошеломительный. Каждый день – горы писем.
   
   Про простых нефтяников
   Руководитель программы «Взгляд» Анатолий Лысенко любил цитировать Черчилля: кто не был революционером в 20 лет, тот не имеет совести; кто остался революционером в 40, тот глуп… Сейчас Политковский преподает начинающим журналистам, по-прежнему культивирует ТВ-экстрим, работает в Сибири, в Ханты-Мансийской автономии, делает программу «Север» и там же ее эфирит. Кстати, у него рейтинг там – 70%.
   Он признается:
   – Мне моя профессия нравится. Имею в виду документальную журналистику. Но сейчас она слабо востребована. А мне интересно рассказывать про простых нефтяников, а не про нефтяных олигархов, про музеи тамошние, северные, про какие-то человеческие вещи.
   Евгений Ю. ДОДОЛЕВ
   
   Справка «ВМ»
   Политковский Александр Владимирович родился в Москве 15 сентября 1953 г.
   Окончил школу рабочей молодежи, а после службы в армии – телевизионное отделение факультета журналистики МГУ имени М. В. Ломоносова (в 1979 г.) и начал работать в спортивной редакции Гостелерадио СССР.
   В 1980 г. женился на Анне Мазепа, ставшей Анной Политковской.
   1986–1989 гг. — спецкорреспондент, ведущий информационно-развлекательной программы «Взгляд».
   В 1990–1993 гг. избирался народным депутатом РФ. В 1991 г. учредил продюсерскую телекомпанию «ВИД» («Взгляд и другие»).
   Имеет сына Илью и дочь Веру.
   Хобби: рыбалка в северных регионах страны нахлыстом и эксклюзивная аквариумистика.