Originally posted by
varjag_2007. Reposted by
salatau at 2012-12-23 13:58:00.
22 декабря 1936 года умер, неделю не приходя в сознание после тяжёлой болезни, известный во всём мире, уникальный во многих отношениях писатель Николай Островский. Ему было всего тридцать два года, когда он ушёл из жизни, вызвав своим существованием тысячи споров и о его романе «Как закалялась сталь», и о нём самом, «простом кочегаре, не написавшем до этого ни одной строчки», как говорил сам о себе прославившийся неожиданно писатель. Павла Корчагина узнали и полюбили на всех континентах земного шара, но ещё при жизни писателя, пожинавшего славу своей книги всего четыре года (первая часть была опубликована в апреле 1932 г.), были те, кому не нравился роман, и те, кто не верил в то, что прикованный к постели тяжёлой болезнью человек, практически неподвижный и к тому же слепой, мог написать сам столь полюбившуюся всем книгу.
Сначала Островскому приходилось самому отражать штыковые атаки своих критиков. Вот что он надиктовал для редакции «Литературной газеты» в ответ на опубликованный в газете материал по поводу романа «Как закалялась сталь».
«Только сегодня я прочёл в «Литературной газете» от 5 апреля статью Бориса Дайреджиева «Дорогой товарищ». И хотя я сейчас тяжело болен - воспаление лёгких, - но я должен взяться за перо и написать ответ на эту статью. Буду краток.
Первое: решительно протестую против отождествления меня – автора романа «Как закалялась сталь» с одним из действующих лиц этого романа – Павлом Корчагиным.
Я написал роман. И задачи критиков показать его недостатки и достоинства, определить, служит ли эта книга делу большевистского воспитания нашей молодёжи.
Во второй половине своей статьи критик Дайреджиев сходит с правильного пути разбора книги в этой области и пишет вещи, мимо которых я не могу пройти молча. Например: «Но здесь мы должны отметить ошибку редакции «Молодой гвардии. Дело в том, что Корчагин – это Островский (Его история недавно была рассказана М. Кольцовым в фельетоне «Мужество» в «Правде»). А роман – человеческий документ. И вот по мере того, как мир смыкается железным кольцом вокруг разбитого параличом и слепого Островского, семейная неурядица борьбы с обывательской роднёй жены Корчагина начинает занимать центральное место в последней части романа. Прикованный к койке Островский не замечает, как мельчает в этой борьбе его Павка. Типичные черты Корчагина начинают вырождаться в индивидуальную жалобу Островского через своего героя. Редактор книжки Т. Шпунт оказалась политически более чуткой, чем редакция журнала. Она свела к минимуму перипетии семейной ссоры, заострила политическую суть этой борьбы, тогда как журнал дал целиком эту растянутую часть романа, чем способствовал разжижению гранитной фигуры Павки Корчагина».
Зачем понадобились Дайреджиеву эти сенсационные сообщения, что Корчагин – это Островский, что это о нём писал в «Правде» Кольцов?
Как всё это режет ухо! Зачем понадобилось Дайреджиеву написать неправду (я с трудом воздерживаюсь от более резкого выражения) об авторе романа и Павле Корчагине, которых Дайреджиев отождествляет? Когда и где увидел Дайреджиев индивидуальную жалобу автора на окружающую его действительность?...
Если вы, т. Дайреджиев, не поняли глубоко партийного содержания борьбы Корчагина с ворвавшейся в его семью мелкобуржуазной стихией, обывательщиной и превратили всё это в семейные дрязги, то где же ваше политическое чутьё? Никогда ни Корчагин, ни Островский не жаловались на свою судьбу, не скулили, по Дайреджиеву…
Дальше т. Дайреджиев обращается с публичным вызовом к писателю Всеволоду Иванову взять на себя «инструментовку», «техническую шлифовку и озвучание» книги. После чего «она станет в уровень с лучшими образцами социалистического эпоса». Я ценю Вс. Иванова как писателя. Убеждён, что он тоже был смущён этим театральным жестом Дайреджиева. Мы, молодые писатели, только что вступившие в литературу, жадно учимся у мастеров мировой и советской литературы. Берём лучшее из их опыта. Они нас учат…
Книга имеет много недостатков. Она далека от совершенства. Но если её вновь напишет уважаемый Всеволод Иванов, то чьё же это будет произведение, его или моё? Я готов учиться у Всеволода Иванова. Но переделывать свою книгу должен сам, продумав и обобщив указания мастеров литературы. Эти указания и советы нам, молодым, нужны как воздух. Товарищеская, творческая их помощь, большевистская критика. Ничего этого нет у Дайреджиева».
Хороший ответ, чёткий и, как говорится, не в бровь, а в глаз. Да, сам Островский умел отвечать критикам. Но он ушёл, а выступления против него и героя его романа продолжались, особенно за рубежом, где никак не могли поверить в возможность искреннего самопожертвования, в то, что могут быть люди, живущие ради всеобщего счастья, а не ради собственной кубышки, наполненной купюрами.
( Read more... )![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif){kind=small}
Едуард ЮРЧЕНКО, Валентин ГАЙДАЙ
